Мы уезжаем!? Такими словами начался один из дней июня.
Наверное нужно начать с самого начала.
В новогоднюю ночь в моем доме сорвалась и разбилась икона. Я знала, что это не к добру и с того момента стала прислушиваться ко всему и всего бояться. В феврале мы с сыном уехали на плановую реабилитацию в Харьков. В ночь с 22 на 23 мы чудным образом вернулись домой. Выезжая из Харькова, я заметила огромное скопление техники, проверку документов, блокпосты, — меня это очень насторожило.
Приехав домой в Мариуполь, я увидела, что жизнь идёт своим чередом и к войне никто не готовится. В тот день я общалась с огромным количеством людей и все как один твердили, что даже если что-то и будет, то только не у нас. В тот же день мы с мужем поехали и купили мешок муки, сахара, масло, крупы и медикаменты. Все вокруг, и мои близкие в том числе, говорили, что у меня агония и я занимаюсь ерундой. Затем я пошла к соседям и попросила подготовить подвал, так как у нас подвал очень плохой. Говорят друзья познаются в беде — так и есть. С первыми взрывами мы все стали одним целым.
«Началась война!». С такими словами утром прибежали наши соседи. Страх и ужас того, что мы испытали в тот момент, передать невозможно. Страх за детей, что делать с Андреем, ведь его нельзя взять за руку и побежать в укрытие. С первыми взрывами мы спустились в подвал и так прошло двое суток. От сырости и постоянного сидения, Андрей стал задыхаться и я увидела, как мой ребенок стал угасать на глазах. Что делать? Мы приняли решение быть в доме и будь, что будет.
Выехать невозможно, повсюду идут обстрелы, мы окружены. Затем у нас отключили свет и телефонную связь. Мы не знали что происходит вокруг нас, конечно надеялись, что наша армия сильная и непобедимая, но что-то пошло не так. Когда на голову стали падать бомбы, пришло осознание, что это настоящая война. И мы вряд ли останемся в живых. Страх охватил всех, мы боялись выйти из дома, но тут пришло новое испытание — везде отключили газ. К такому мы точно не были готовы. На улице лютый холод, -15 С и морской ветер. Дома мгновенно остыли и начался ещё больший кошмар.
Через две недели наступил голод. Магазины пустые, запасы закончились. Многие стали болеть и, к сожалению, умирать от холода. Тогда мы приняли решение действовать. На работе у нас был генератор и топливо. Мы возили его от дома к дому, чтобы немного отопить дом, приготовить еду и зарядить аккумуляторы.
Мои запасы муки помогли многим семьям. Мы с мамой пекли хлеб и раздавали его людям. Да, он был не совсем хорош, так как в доме было очень холодно, но хлеб был. Каждый делился друг с другом. Говорят, что человек ко всему привыкает — это действительно так. Мы привыкли так жить и даже уже смирились.
Наступила весна, все вышли в огород, над головой летают истребители, а мы сажаем картофель. Смех сквозь слёзы. Через время наступила тишина, Мариуполь перестали бомбить.
В магазины стали завозить продукты, цены на которые были раз в пять выше чем в Украине. А денег у нас уже практически не было. Спасибо сельской жизни, благодаря картошке и многочисленным закруткам мы жили «прекрасно». Я с каждым днём все больше задумывалась об отъезде. Муж был против, он постоянно говорил мне, что куда мы поедем? Здесь наш дом, все будет хорошо. Но в один день сыну стало хуже: сильные отёки на ногах, вялость, полное отсутствие медикаментов и лечения… Это полностью изменило наши планы.
Пройдя фильтрацию, мы собрали вещи и рано утром выехали в Новоазовск.
Дорога была трудной и опасной. Но всеми правдами и неправдами, с Божьей помощью мы добрались до Латвии. В дороге, конечно, мы очень переживали за Андрея. Состояние его значительно ухудшилось, ноги посинели, нам приходилось часто останавливаться, класть сына на пол, делать массаж. Так мы добирались пять дней. Дальше нас ждал паром в Германию. Эта страна была выбрана нами не случайно. Здесь нашему сыну смогут оказать особенное лечение самым дорогим в мире препаратом. Мы очень на это надеемся!
Сейчас мы живём в лагере для беженцев. Не могу сказать, что нам легко и хорошо. Много раз я собиралась домой, но дети это те, ради кого мы должны жить! Эмоционально и морально очень тяжело. Другая страна, незнание языка, нет близких и родных, там осталось все, вся жизнь, все, что нажили за эти годы. А самое главное — там мама. Сквозь слезы она улыбается и говорит, что все хорошо, она заготавливает варенье и ждёт нашего возвращения. Мы верим в то, что скоро мы вернёмся домой с победой, закончатся все трудности, которые свалились на нашу голову.
Конечно, как раньше уже не будет, будет только лучше. Главное — чтобы все были живы, здоровы и оставались людьми.
Надежда, мама Андрея Долгова.
